Воздаяние - Страница 19

Первый шаг в это место было сделать особенно сложно, но необходимо. Я шел под приливным ливнем и лишь слегка смотрел вперед, все больше под ноги. Надо найти знакомые места или ориентиры, но где? Какие? Вода хлюпала под моими босыми ногами, мантия стала невыносимо тяжелой, а я все шел и шел, пока не пришел к этому….

Задирая голову, подставляя свое лицо под непрекращающийся поток воды из темного неба, я смотрел на огромное белое здание с золотыми пико-образными куполами в объеме шести штук. Охренеть…. Видимо не один год прошел с момента моего окаменения до текущего возрождения. Купола и сам храм источали неприятный зеленоватый не то свет, не то отсвет. Не Тирский дом, это факт, да и тьмы там не больше чем в лошади. Кто это поселился в моем городе? И где Рон?… Неужели я потерял все. Но почему? Рон должен мне портить жизнь до самой смерти…. Смятение и депрессия едва не одолели меня, благо Борис клюнул меня в ухо и привел в чувства.

— Дом! — горкнул мне в самую голову Борис и посмотрел мимо моего носа.

Делать нечего, я пошел в указанном направлении и все больше ощущал полное безразличие к сущему. Сын, жена, друг, Алекс…. Хотя нет, Алекс тот еще фрукт, сто пудов до сих пор людей третирует. Но остальные…. Блин, сам не заметил, как пришел к своему старому домику, который завоевал за десять минут.

Тот самый дом, два этажа, дым из трубы. А перед ним стоит статуя, до боли знакомая. Все верно — это я. Только держу на руках ребенка, а за моей спиной стоит молодая Мирия с мокрыми от дождя волосами, Густав с мечом по левую от меня руку. Отперев низенькую калитку, я вошел во двор и приблизился к постаменту, где красовалась данная каменная глыба. Медная табличка была расписана в лучших традициях местного зодчества.

«Палач — Первый правитель в городе. Мы помним его, по его стремлению к жизни и свободе для людей. Густав Хельский — Сын палача, достойный наследник и приемник власти своей матери. Мы помним его, за силу духа и веру в людей. Мирия Хельская — Жена палача, воевода армий. Ведьма. Мы помним ее, за любовь к людям и ее желание быть любимой. Селена — Дочь палача, любимица города. Мы помним ее, за страсть и радость, что она несла людям.

Памяти им мы платим слезами, судьба нам дарована ими. Мы овцы в стаде любимых и сильных. Мы помним пришедших и павших за нас, и тьма благодарит за это нас».

Афигеть! Поэты. А почему про меня так мало написано, и… просто Палач? И почему я не видел Селены? И отчего же мы все павшие? Не порядок, надо разгребать эту кучу пока не поздно. А лучше найти Алекса и делать это на пару. Я обошел страшный постамент, на котором каждая капля выглядела как капля слезы или крови, и подошел к дому. Дверь была не заперта, поэтому я вошел спокойно. Едва я переступил порог, Борис начал отряхиваться как собака, брызгая воду во все стороны. Я же просто откинул капюшон на спину и осмотрелся. Дом обветшал, но не потерял узнаваемых черт. Хозяев видно не было, зато тут горел очаг — мой камин. Скинув мокрый как тряпку балахон на пол, я с удовольствием придвинулся к огню и протянул свои костлявые руки к пламени. Борис подошел тоже и расправил крылья, просушиваясь. Я хотел сказать ему, что он дурак, но почувствовал знакомую силу.

Разогнувшись, я повернулся. Старый сундук стоял в углу, а из него вытекала тьма с очень знакомым привкусом. Приятным привкусом. Я приблизился к этому складу, но сундук был заперт. Фу на вас, я могу и иначе. Выставив руку, я призвал свое оружие. Крышка деревянного ящика брызнула щепой во все стороны, разнося эхо грохота по всему дому, а я держал обломок своей косы. Соскучилась? Вон как глазки загорелись. Воздел ее вверх и стал накапливать силу в попытке восстановить ее. Но что-то пошло не так….

Коса не стала накапливать тьму, как это было раньше, она стала разрушаться. Древко затрещало от вырывающейся изнутри силы, а отлетающие щепки впивались в мою кожу, оставляя темные пятна на мне. Ну, блин…. Я теперь как пятнистый олень буду! Чудеса и непорядок на этом не закончились, Череп-набалдашник смазался, как жидкий начал стекать на мою руку. Я бы откинул эту неприятную субстанцию вместе с косой, но рука словно приросла к ней. Короче, подводя итог. Я немного покрикивал, когда стилизованные ребра впивались в мое измученное тело, а еще когда лезвие косы раскололось и стало входить в меня и расползаться по телу. Неприятно это, хочу я вам сказать — не-при-ят-но. Экзекуция закончилась с небольшим бонусом в виде моего нормального вида. Руки мои были как живые, даже без пятен и ран, даже волосы! Волосы на голове немного отросли и брови. Брови это надо, а то невозможно быть брутальным без бровей. А еще, я чувствовал свое оружие, уже внутри себя. И начал понимать некоторые ранее непонятные явления. Это полезные знания, и я не преминул их использовать. Зачем мне коса для накопления тьмы, если я сам орудие? Тьма вокруг сгустилась и я, откинув голову начал ее впитывать, наполняя себя силой и животворной… Нет скорее анти-смертельной… Бред. Короче лечился за счет тьмы и смерти. Во как выдумал.

Насыщение было приятным и главное полезным, по крайней мере, настроение у меня поднялось. Насытившись, я увидел ковыляющего Бориса и Просто метнул в него пучок сил. Бедный ворон отлетел на пару метров, куда-то под стол, а из-под него вылез крупный и довольный собой Борис, с большой буквы.

— Исчадия Тьмы! — услышал я хриплый голос со стороны лестницы на второй этаж. Повернулся и увидел сморщенного старика, лет под сто. Он стоял с кривой палкой и указывал на нас своим кривым пальцем. Рон…. Это был он, сомнения не осталось. Слабый мерцающий свет в его груди отражал последние дни его жизни.