Воздаяние - Страница 75

— А где твой отец, дитя? — продолжил я опрос.

— Давайте мы не будем об этом говорить. Я не знаю этого и мне неприятно. — немного обиженно сказала Селена, а ее внутренний свет словно сжался и колыхнулся. Легкая дрожь прошлась по телу худенькой девочки.

— Спой мне ту песню. — тихо попросил я. Селена подняла на меня красные глаза и немного подумав села на стул напротив. Вытерла слезы что покатились из глаз и глубоко вздохнув тихо запела.

«Качнет колыбель, твоя мама родная

Начнет она дивный твой сон,

Увидишь ты земли покрытые пылью

Где будем стоять мы с тобой.

Там дивные Тролли, там странные птицы

Борис из крылатых теней,

И древний тот склеп отворит свои двери

Выпуская Смерть из плетей.

Увидишь ты рыцарей в черных доспехах

Увидишь отца ты во сне,

Он будет с тобою, хоть ты и боишься,

Но сила его при тебе.

Монахи поднимут святое орудье

Против семьи твоей,

Но ты должна помнить, мои напевы

Чтобы спрятаться с мамой во тьме…»

Наступила тягостная тишина. Селена неожиданно зарыдала почти в голос, закрыв лицо руками и тихо вздрагивая. Я же сжимал кулаки до хруста костей. Селена… Доченька. Что же случилось десять лет назад?

— Мама… — тихо всплакнула Селена и стала дышать глубже, дабы успокоиться.

Но выходило это плохо. Боль от потери накатилась на ее душу и сейчас кровь в ней бурлила. Свет внутри ее тела начал трепетать, местами стали появляться серые и черные полосы, но пока не сильно заметно. Но это же только начало. Мне надо попасть в тот склеп! Не знаю, что я там увижу, но мне это жизненно необходимо.

Неожиданно яркая вспышка окатила меня от тела Селены. Она осеняла себя Тирским знамением, заглушая свое естество напускным светом. А затем она стала начитывать молитву.

— Что ты делаешь? — спросил я, поморщившись от головной боли.

— Молю Тира о спокойствии своей души. — немного удивленно ответила мне дочь.

— Зачем? Твоя душа держит в себе слишком много боли, дай ей возможность выплеснуться. Позволь слезам выйти, очисти свою совесть. Невозможно перекрыть реку, ее течение рано или поздно разорвет любую плотину, или разольется вокруг. — во как я загнул! Наверно я все же не самый плохой отец. — Ты же просто приглушаешь боль, а не лечишь свою душу. Выплесни эмоции, расскажи мне, человеку, который ничего тебе не должен и кому ничего не должна ты, что тебя тревожит. Отпусти свою боль.

— Я не хочу. — уже более холодно ответила Селена. — Моя боль, это моя ноша, мне ее и нести.

— Тебе так монахи сказали?

— Да. И мама. Семья это же место где никто не причиняет друг другу боль и страдания, это место мира и благодарности. — уверенно сказала запутавшаяся в жизни девочка.

Возможно, она и права, мы все хотим, чтобы в семье никто не причинял нам боль страдания, но разве не мы же хотим высказать и разделить свою боль со своей половинкой? Не нам ли нужна опора, что поддержит и взбодрит? И разве не мы хотим помогать и выглядеть героями в своей ячейке общества? Или… это я один такой? Не знаю, о чем там втирают в Храме Тира, но как по мне, это какая-то Дичь.

— Селена, ты не права. Хотя я тебя и не хочу переубеждать. Семья это место твоего спокойствия, места, где нет секретов, где никто не желает тебе зла или страданий. В семье тебе должны помогать, а не сдерживать. Хотя на данный момент времени это и не важно.

— Не знаю. — она качнула головой. — Давайте поедим, я уже почти разогрела пирожки…

Мы поели, хотя эта еда и не принесла мне удовольствия, на которое я рассчитывал. Пирожки с капустой, да еще и горячие, приготовленные на вонючем масле из «не пойми чего» нефильтрованного. Но выбирать тоже не из чего, так что поблагодарил молодую хозяйку и начал проситься к склепу.

— Покажи мне тот склеп, ты обещала. — напомнил я Селене.

— Надо сначала маму дождаться, она осмотрит вас, да лекарке покажет, может трав каких выпить даст. Вы вон, какой тощий и бледный, а глаза, словно черные. Вам нельзя к склепу в таком состоянии. Там место смерти, монахи запрещают туда ходить даже в здравии. Говорят кто пересечет мертвый круг — умрет на месте.

— Монахи…. А кто сейчас возглавляет храм Тира? Ведь не монах Рональд? — сменил я тему разговора.

— Вы знаете святого Рональда? — улыбнулась доча. — Нет, он к правлению никогда не прикасался. Он «старший монах», сколько я себя помню. Партиарх у нас сейчас Светлейший Луций. А два года назад к нам приезжала Пресветлая Патриарша Лесарда, это которая организовала союз между двумя святыми домами Лиры и Тира. Так вот! — хвастанула девочка и повернулась к окну. — А вот и мама пришла.

Дверь почти сразу открылась и на пороге появилась женщина под полтинник лет, довольно поджарого телосложения, в простой крестьянской одежде. На руках ее были видны трудовые мозоли, а под глазами были синие мешки от усталости и недосыпа. А вот морщины ее были далеки от морщинок счастливых людей — наморщенный лоб, сильно выраженная переносица, хвостики у глаз от регулярного прищуривания. Не знаю кто ты мадама, но видно, что дама ты суровая. Я поднялся со стула, спрятав свои руки в рукава.

— Доброго дня. — кивнул я.

— Селена! Что за дела?! — нахмурившись, подняла голос женщина Менара. — Ты кого в дом приволокла?!

— Это бедный человек, он болен. — начала говорить девочка, но почти сразу сжалась, когда женщина подошла ближе. Если она ее ударит, я за себя не отвечаю.

— Замолчи, паршивка! Ты все время ищешь повод меня разозлить! А-а-а-а! Ты еще и еду нашу ему отдала?! — женщина замахнулась на девочку, но руку не опустила — я ее перехватил. Женщина с прищуром посмотрела на меня, а я скинул свой капюшон свободной рукой.